В некоем царстве, в некоем государстве жил-был человек иностранный, по
прозванию Иван Лыков; соскучился Иван Лыков на одном месте сиднем
сидеть, и пустился он в путь-дороженьку по речке Еблюшке. Гребнет-ебнет -
сто верст уйдет; подгребает, подъебает - пять маленьких уезжает.
Приезжает Иван Лыков в некое царство, в некое государство, видит,
красные девушки белье полощут.
- Бел хуй вам под валёк, красный девицы!
- Черна пизда тебе на хуй, доброй молодец! Кто ты таков?
- Я человек иностранный, зовут меня Иван Лыков, хуй лысый, под мудями
горностай, посреди хуя кукушка, на плеши соловей. Мой хуй яровит, в трех
местах золотом перевит, на гору идет - не задыхается, под гору идет -
не спотыкается, кою раз поебет, у той три года в пизде сласть живет!
И молвит ему одна красна девица:
- Поеби, - говорит, - меня, Иван Лыков!
- Мой хуй даром не ебет - позолота линяет.
Она дает ему скатерть-самобранку.
В другом царстве за то же девица дает самовар, из к<оторого льются всякие вины.
В третьм царстве третья девица дает ему ковер-самолёт. Потом приезжает
он в женское царство, где царит царь-девица, а мужчины все в остроге
сидят. Туда посадили и Ивана Лыкова. Острожные чуть с голоду не умирают.
Он стал их угощать с помощию скатерти-самобранки. Узнала царь-девица и
просит у него скатерть.
- Не продажная! Дай с тобой часочек полежать и за одну титечку подержать!
За самовар потребовал с нее:
- Дай два часочка с тобой полежать и за обе титечки подержать.
Потом велел он острожным держаться за ковер и летал с ними. За этот
ковер он потребовал, чтоб царь-девица легла, заголясь, на ковре, а его
на ремнях над нею держать. Тут скомандовал он ковру подняться к себе и
употребляет царь-девицу.
