В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик, такой
плутоватой, что Боже упаси! Стибрил где-то сотню рублев и убежал из
своей деревни; шел-шел и выпросился переночевать у попа.
- Ступай, - говорит поп, - ты у нас места не пролежишь!
Пришел мужик, разделся и лег на лавке. Вздумалось ему пересчитать
деньги, вынул и давай считать. Поп увидал, что мужик считает деньги - а
на это они чутки! - и думает: "Ишь, ходит оборванцем, а денег какая
пропасть! Дай-ка напою его пьяным да и оберу!"
Вот поп немного погодя подошел к мужику и говорит:
- Пойдем, свет, с нами ужинать! Мужик обрадовался:
- Спасибо, батюшка!
Сели ужинать; поп поставил вина и давай его наливать: так поштует -
просто отдыха не дает! Мужик напился пьян и свалился на пол; поп сейчас
вытащил у него из кармана деньги, припрятал к себе, а мужика уложил на
лавку. Наутро проспался мужик, глядь - а в кармане пусто; смекнул, в чем
дело, - да что возьмешь. Коли просить на попа - так станут спрашивать:
откуда деньги взял и сам отколь пришел; еще беды наживешь!
Так мужик и ушел; таскался кое-где месяц, и другой, и третий - а там и
думает себе: "Чай, поп теперь меня позабыл; оденусь-ка я так, чтобы не
признал меня, да пойду к нему за старое отплатить".
Пришел к попу в избу; а попа на ту пору дома не случилося, одна попадья сидела.
- Пусти, матушка, передневать к себе!
- Пожалуй, иди!
Он вошел в избу и уселся на лавке.
- Как тебя зовут, свет? Откуда идешь?
- Какофием, матушка, иду издалеча на богомолье. На столе у попа лежала
книга; вот мужик взял, переворачивает листы да губами бормочет - будто
читает, а потом как заплачет. Попадья и спрашивает:
- О чем, свет, плачешь?
- Как мне не плакать! В Святом-то писании писано, что кому за какие
грехи будет, а мы, грешные, столько творим нечестиваго, что не ведаю,
матушка, как еще Бог грехам-то терпит?
- А ты, свет, научон грамоте?
- Как же, матушка, насчет этого дела я не обижен от Бога!
- А петь по-дьячковски умеешь?
- Умею, матушка, умею; с малых лет учился: весь церковной устав знаю.
- А у нас, свет, дьячка нету; уехал отца хоронить; не поможешь ли батьке завтра обедню отслужить?
- Хорошо, матушка! Отчего не помочь.
Приехал поп; попадья ему все рассказала. Поп тому и рад, угостил мужика
как можно лучше. Наутро пришел с мужиком в церковь и начал служить
обедню. Только мужик стоит на крылосе и молчит себе. Поп закричал на
него:
- Что же ты стоишь молча, а не поешь? А мужик ему:
- Пожалуй, я и сяду, коли стоять не велишь! И сел на жопу. Поп опять кричит:
- Что же ты сидишь, а не поешь?
- Пожалуй, я и лягу.
И развалился на полу. Поп подошел и вытурил его из церкви, а сам остался
обедню доканчивать. Мужик пришел к попу на двор. Попадья спрашивает:
- Что, отслужили обедню?
- Отслужили, матушка!
- А где ж батька?
- Он в церкви остался; надо хоронить покойника. А меня послал к тебе
взять новой тулуп, сукном крытой, да бобровую шапку: идти далёко, дак он
хочет потеплей одеться!
Попадья пошла за тулупом и шапкою. А мужик зашел за избу, снял свою
шапку, насрал полную и положил ее на лавку, а сам взял поповской тулуп с
бобровою шапкою и драла.
Поп отслужил обедню и приходит домой; попадья увидала, что он в старом тулупе, и спрашивает:
- Где ж новой тулуп-то?
- Какой?
Ну, тут рассказали друг дружке про мужика и узнали, что мужик-то их
обманул. Поп сгоряча схватил шапку, что с говном лежала, надел на голову
и побежал по деревне искать мужика, а говно из шапки так и плывет по
роже: весь обгадился. Подбежал к одной избе и спрашивает хозяина:
- Не видал ли Какофья?
- Вижу, батюшка, каков ты! Хорош! Кого ни спросит - все ему одно отвечают.
- Какие дураки! - говорит поп. - Им одно толкуешь, а они тебе другое!
Бегал, бегал, всю деревню обегал, а толку не добрался. "Ну, - думает, -
что с воза упало - то пропало!" Воротился домой, снял шапку, а попадья
как посмотрела на него, сейчас завопила:
- Ах, батька! Вить у тебя оспа на голове выходит!
- Что ты врешь! - сказал поп; пощупал свою голову и всю руку в говно вымазал. Тем сказка и кончилась.
